Джоанна Лиллис

«Я приехала в Казахстан в 2005 году. До этого около пяти лет работала в Узбекистане, в отделе BBC Monitoring, где мы не освещали события напрямую, но мониторили местные СМИ и следили за событиями в Центральной Азии. Когда у меня заканчивался контракт, я решила переехать в Казахстан. Мне не хотелось возвращаться в Англию — я уже давно там не жила», ― рассказывала Лиллис в интервью «Азаттыку».

«И нужно все время этот интерес подпитывать: искать актуальные темы, о которых захотят рассказать международные СМИ. К центральноазиатскому региону был большой интерес после 2001 года, когда во время теракта в Нью-Йорке рухнули башни-близнецы. Потом, конечно, была война в Афганистане, американские базы в Таджикистане и Кыргызстане, в общем, довольно много горячей информации.

А вообще поиск тем для западной аудитории — постоянная проблема для нас, западных журналистов, работающих в Казахстане и Центральной Азии. Много интереса у читателей к России, при этом они могут вообще не понимать, что такое Казахстан. Они будут читать про Казахстан, если он упомянут в контексте СНГ или России, так что нам, журналистам, приходится все время поднимать интерес к стране», ― признавалась Лиллис.

«Люди просто не знают, что такое Казахстан, где он находится. Из-за этого незнания возникает такая проблема — почему люди должны читать про Казахстан, если не имеют о нем никакого представления? Это надо преодолевать, конечно».

«Независимые средства массовой информации (в Казахстане ― прим.) испытывают огромное давление и вытесняются за обочину, и власти придерживаются политики абсолютной нетерпимости к мирному протесту. Это неоднократно демонстрировалось в последние годы: массовыми арестами в ходе протестов против земельной реформы в 2016 году, а также недавними арестами демонстрантов, вышедшими на протест по призыву ссыльного олигарха и назарбаевского врага Мухтара Аблязова.

Непереносимость инакомыслия со стороны правительства достигла абсурдных пределов, и, судя по всему, Астана просто отказывается терпеть любого, кто выражает точку зрения, отличающуюся от ее точки зрения. Это фактически приравнивает общественный протест к предательству, и два раза в последние годы протесты были поданы как попытки свергнуть Назарбаева: в 2011 году, когда забастовка нефтяников трагически закончилась, когда силы безопасности открыли живой огонь по толпе, а также в 2016 году в ходе земельных протестов, которые были поданы как результат попытки гнусного, хотя и довольно странного переворота. В обоих случаях людей сажали в тюрьму по весьма сомнительным обвинениям».

«Для меня главное достижение — политическое пробуждение казахстацев, особенно среди молодежи. Молодежь стала проявлять интерес к политике и будущему своей страны. Разочарование в том, что власть не всегда воспринимает это пробуждение с должными конструктивами и терпимостью».

«Нет сомнения, что к несанкционированным акциям в Казахстане причастна запрещенная организация „Демократический выбор Казахстана“ и фонд „Открытый диалог“ (Варшава), контролируемые бывшим министром энергетики Мухтаром Аблязовым, находящимся в розыске в Казахстане. Практически все видные участники протеста в прошлом участвовали в структурах Аблязова, а подконтрольные ему ресурсы активно рекламировали акции протеста в Казахстане.

Однако одновременно с этим структуры, активно участвующие в протестной кампании, объединяют связи с узким кругом иностранных спонсоров. Прежде всего, Фондом Сороса, американским агентством USAID и рядом государственных фондов США», ― говорилось в материале.

«Тот же Фонд финансирует издания „Евразиянет“, которое наиболее активно освещало протестные акции в предвыборный период, публикуя практически ежедневные „сводки с полей“. Корреспондент издания Джоанна Лиллис распространяла в соцсетях видеозаписи столкновений с полицией».